ЛОЙ БЫКАНАХ 

Исполняет группа «Аквариум» 

Музыка и текст – Борис Гребенщиков
Песня из фильма «Черная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви» режиссера Сергея Соловьева, 1989 
Запись студии «Мосфильм», 1988
Звук – В. Венгеровский 

Борис Гребенщиков – вокал, гитара, мандолина
Андрей Горохов – второй вокал
Иван Воропаев – альт
Всеволод Гаккель – перкуссия
Хор – участники записи, члены съемочной группы и т.д.

 

Андрей Горохов (2007):

 

Немного деталей. Борис об этом вроде никогда не писал. Это и понятно, для него это была рядовая запись, а для меня – событие. Я чуть ли не впервые пел в профессиональный микрофон, в суперской студии «Мосфильма», да и еще в окружении «звезд зарубежной эстрады» , как тогда называл «Аквариум» ироничный Сева Гаккель. Короче, кое-что запомнилось. БГ пригласил меня спеть, но Воропаев по телефону отговаривал, намекая, что музыку они записывают какую-то смурную, и вообще, фильм – фигня. Я к Ване уже успел привыкнуть, и эти слова пропустил мимо ушей.

Боб в студию опоздал. Когда я туда приехал, его еще не было, но там уже скучали Гаккель, Рюша, Ваня, Щураков и Слава Егоров. Еще был тот скромный парнишка, который сыграл главную роль в этом фильме и «по-плохому толстый» режиссер Соловьев. «Аквариум» и я понятия не имели, что будем сегодня записывать. По приезду Боб сразу вытащил меня в коридор и под гитару показал новую песню, которая называлась поначалу вовсе не «Лой Быканах». Мы в минуту разложили ее на два голоса и уже вдвоем спели Соловьеву. Тот показал большой палец и сказал, что это будет главный музыкальный номер фильма. Он оказался прав, хотя тогда мне показалось, что ему все равно. 

Забыв первоначальный т.н. текст, БГ сразу же придумал новый – тот самый – «бышли хлай, бышли хлай, бышли хлай, лой быканах». Звучало загадочно и тревожно. Я предусмотрительно записал новый текст на рыжем червонце (большие тогда деньги) и с него пел, поставив купюру на пюпитр. Записали все довольно быстро – две акустики БГ, три альта Воропаева и два наших голоса. В коде песни звучат еще какие-то бубны, отдельные нотки мандолины и хор (в нем приняли участие все, кто был в студии). Но в основе своей музыку записали втроем – БГ, Воропаев, ну и я. Писали безо всякого на фиг метронома, поэтому в стоп-таймах последней части песни есть некоторая кривизна, которая, впрочем, не ломает.

Кстати, Ваня так плотно записал свои альты, что в песню уже ничего не влезло, хотя даже Егоров пробовал вписать собственноручно изготовленный инструмент под названием «Мой». И даже от виртуоза Щуракова отказались. Альты мощно звучали в студии, но в миксе, который я услышал на премьере фильма через год, были размыты. Со временем я привык и к такому решению, но, думаю, с обработкой на миксе (даже не знаю кто, но точно не «Аквариум») перемудрили. Но магия песни все же не пропала , да и куда она денется, если она есть. 

Вот и все, собственно. Воропаев, помнится, сказал, что мне повезло – такие удачные смены в последнее время у них были редкостью. Но это – на его взгляд. Боб хотел позвать меня еще на несколько записей, уже для альбома «Аквариума» (помню, что звучало название песни «Иван и Данило»), но он скоренько улетел и продолжения не последовало.  Через несколько лет (уже по моему приглашению) Борис записал вокальный куплет в Here Comes the Sun для  пластинки "Адо".